Мы в концлагере. Это определенно точно. Я подменяю реальности как девочка из "Запрещенного приема" потому что представлять вместо психушки поле боя с драконом и роботами гораздо интереснее. Так и мне интереснее представлять вместо закарантиненой Москвы концлагерь, а вместо Питера блокадный город, отмеряя весами хлеб и видя ночами сны о капитане и бубликах. В гребаной Москве буьники я покупала от силы пару раз - оно мне тут неинтересно, тут уже не та реальность. К черту все! Вернемся в безумие и закатим вечеринку с колючей проволокой и пирожками из соседей!
Капитан выписал в местной версии гестапо аусвайс на машину. Шутим, что скоро начнут нашивки с номерами раздавать, понаехавшим без прописки - звезды, а нам, с пропиской, винкели. У капитана будет чОрный патамушта он коренной москвич в -дцатом поколении.
Наши бывшие сограждане превратились в палачей-надзирателей. Снова вспоминать навыки исчезать от патрулей на улицах.
Иду вчера забирать швейную машинку, плюс в красно-белый алкомаркет за сыром. Там дешевый и вкусный сыр косичкой. Навстречу участковый сладкий мальчик, который знает меня еще по поискам борделя пару лет назад.Останавливает, мол, куда идем. Я отвечаю, что в красное-белое. За антисептиком. Участковый охуел и пожелал удачи. Надо было спросить, нашел ли он бордель. Мы идеально вписались в контингент этого домика - бабки, алкаши, наркоманы, проститутки, дети в костюмах Годзиллы и фитнес-тренер.
В краснобелом ром по акции. Подумала. Купила. Пригодится. Забрала машинку. Машинка ахуенская за свои деньги, заказала тканей, будем шить Сонни костюм ХарлиКвин и форму СС.
Сегодня участковый меня заметил, но спрашивать куда иду не рискнул и прикинулся шлангом. Я отличаюсь от массы народа в пижамных робах, хожу без уродских масок, крашусь и поливаюсь духами. Во мне внезапно проснулось желание НЕ выглядеть бомжом, когда 90% вокруг так выглядят. Мы реальность с блокадой пережили и эту переживем. Происходящее уже начали называть Великий карантин, не у одних нас кукуха едет. Теперь палюбас нужно дожить до старости шоб надевать трусы поверх штанов и говорить, что я еще времена Великого карантина помню и блокаду пережила.